Точки возврата.

У российско-казахстанского намерения создать Таможенный союз в формате «двойки» есть две очевидные стороны. С одной - работа как будто идет своим чередом. Первый вице-премьер Казахстана Умирзак Шукеев недавно объявил, что заключительный этап переговоров запланирован на 17-18 июня. А в начале июля все договоренности должны скрепить своими подписями президенты Назарбаев и Медведев в Астане. Но есть и другая сторона. Ее фон - понимание, что урезанная конфигурация Таможенного союза - совсем не то, что изначально собирались втроем строить Беларусь, Казахстан и Россия. Пусть экономика нашей страны по количественным параметрам и уступает значительно партнерским, но в геополитическом контексте отсутствие в проекте выхода к европейским границам существенно девальвирует замысел.

От Минска, похоже, ждали какой угодно реакции, но только не хладнокровного молчания. Отсутствие белорусского премьер-министра на последней встрече с коллегами в Санкт-Петербурге обрело черты того случая, когда молчание красноречивее любого выступления. Слишком много было спичей, убедительных доказательств, объяснений, заседаний за полночь. К чему еще один пустой разговор? Запомнилась короткая реплика первого вице-премьера Владимира Семашко, оброненная в Париже на международной конференции производителей калийных удобрений: «Подписание Таможенного кодекса должно быть увязано с отменой экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты. Отмена экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты для Беларуси - это наше железобетонное требование...»

Вывод: нервы Минску пощекотать не удалось. А на что, собственно, был расчет? Непринятие белорусских доводов по нефтяному вопросу просто выхолащивает смысл участия страны в Таможенном союзе. Таможенный тариф с Россией у нас и без того согласован практически полностью еще в контексте строительства Союзного государства. С Казахстаном взаимодействие, конечно, не настолько продвинуто. Но и объем взаимной торговли у нас далек от определяющего. Получается, что согласие на введение в действие общего Таможенного кодекса с 1 июля без решения принципиальных чувствительных вопросов для нас, в сущности, ничего не меняет. По сути, Беларусь стала бы единственной стороной проекта, которая при его запуске ничего не обретает. Только продолжает терять, вынужденная в пожарном режиме искать варианты загрузки своих НПЗ. Возможно, кремлевские или белодомовские стратеги решили сыграть на чувствах Минска как интеграционного лидера. Но это не тот случай, когда эмоции берут верх над здравым расчетом.
Молчание затягивалось, и его прервала Москва. В Минск был послан парламентер, правая рука Владимира Путина Игорь Шувалов. Он был откровенен: «Меня к вам направил президент России, чтобы обсудить все возможные последствия решений по формированию Таможенного союза. Владимир Путин направил меня, чтобы изложить позицию российского правительства по некоторым вопросам, включая экспортные пошлины». А чуть позже и вовсе полностью раскрыл свой статус, заявив, что имеет четкие инструкции, отступать от которых, видимо, права не имеет. Их суть: «Найти возможные развязки, чтобы мы могли двигаться дальше... Таможенный союз в составе России, Казахстана и Беларуси представляет очень интересное образование. Членство в нем выгодно всем трем участникам... Российская экономика, с одной стороны, промышленно развитая, а с другой стороны, связана с большим сырьевым блоком. Другой член Таможенного союза - Казахстан - тоже имеет развитую экономику, а в Беларуси есть много высокотехнологичных отраслей. Соединение преимуществ трех государств позволит белорусским товарам на единой таможенной территории конкурировать. При этом белорусская продукция может получить соответствующие преимущества...»

Самое любопытное, что все эти тезисы, вместе взятые, и каждый по отдельности абсолютно бесспорны. На них в общем-то и строился изначальный замысел проекта. Но есть существенный нюанс. Все перечисленные принципы могут успешно работать только при условии равенства всех участников Таможенного союза. Пока же не совсем, а точнее, совсем непонятно, в чем реальная заинтересованность связанной сырьевым блоком России в высокотехнологичной нефтеперерабатывающей отрасли Беларуси?

Свободная конкуренция белорусских товаров на единой таможенной территории тоже категория пока, к сожалению, гипотетическая. Ведь не Беларусь, а Россия некоторое время назад в одностороннем порядке вышла из соглашения о равенстве условий работы для субъектов хозяйствования двух стран. За скобками Таможенного союза остается и вопрос адекватности цен на энергоресурсы. Более того, нет внятного понимания, будет ли он рассматриваться в контексте единого экономического пространства. А это ведь главная затратная позиция конкурентоспособности всей нашей экономики. Причем на единой таможенной территории в первую очередь.

На фоне этих серьезных тем как-то теряется даже проблема вероятного повышения таможенных пошлин на автомобили. Не тот уровень значимости. Поэтому и представлять ее изъятие из общих договоренностей в виде большой уступки белорусской стороне некорректно. Минск, напротив, всегда настаивал на недопустимости любых оговорок. Считая, что только таким образом можно построить полноценное интеграционное образование. Впрочем - гибкость и дипломатичность! Обо всем надо говорить. А разговор, как известно, получается только тогда, когда собеседник умеет слушать и слышать. «Единственное, чего бы мы хотели, чтобы все было прилично и чтобы любые наши отношения были основаны на равноправии и уважении. Если мы такое увидим, мы пойдем на любые компромиссы, любые уступки, даже если они на какой-то период будут для нас трудноватыми и чувствительными...» Как отзовется этот посыл Александра Лукашенко в Москве?

"Беларусь сегодня"

Беларусь - «третий лишний» в Таможенном союзе?

28 мая Россия и Казахстан подписали документы о создании единой таможенной территории для двух стран без участия Беларуси. Кто выиграл и кто проиграл от такого решения? Что в этой ситуации будет делать белорусское руководство? Какие перспективы Таможенного союза? Участники программы «Экспертиза Свободы»: директор зарегистрированного в Литве Белорусского института стратегических исследований Виталий Силицкий из Минска и заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин из Москвы. Ведущий программы - Валерий Карбалевич.

Карбалевич: В ответ на бойкот премьером Беларуси Сидорским переговоров о судьбе Таможенного союза (ТС) в Санкт-Петербурге главы правительств России и Казахстана приняли решение о введении в действие Таможенного кодекса и образовании единой таможенной территории для двух стран без участия Беларуси. Похоже, что ультиматум и шантаж Минском своих партнеров не удался, и белорусское руководство в этой борьбе нервов и характеров потерпела очередное поражение? И кто выиграл от этого?

Силицкий: Я бы не применял такие термины, как «ультиматум» и «шантаж», потому что белорусская сторона имеет такое же право отстаивать свои интересы, как и российская. Беларусь стремится продать свою политическую лояльность Москве за экономические преференции. На этот раз такой обмен не получается. Но не исключаю, что стороны найдут компромисс. На данный момент больше проиграла Москва. Ведь ТС - это геополитический проект России. Нынешняя ситуация показала, что РФ не контролирует постсоветское пространство, ее проект не выглядит успешным.

Жарихин: Я не впадаю ни в избыточный оптимизм, ни в черный пессимизм по этому поводу. Полгода назад мои коллеги в Москве смотрели на Таможенный союз очень оптимистично. Мол, все подписано, обо всем договорились, никто никуда не денется. Я их остужал. Ведь это очень серьезная, принципиальная договоренность, которая закладывает фундамент под дальнейшие интеграционные проекты. А это очень сложно. Ведь три страны 20 лет развивают свои экономики по-разному и у них разные таможенные кодексы и таможенные преференции. И согласовать их сейчас очень сложно. Самое неприятное для Беларуси, если Россия и Казахстан действительно создадут ТС без Беларуси. Тогда российский рынок для белорусских производителей в определенной мере закроется.

Карбалевич: Хочу напомнить, что сегодня де-факто и де-юре действует Таможенный союз Беларуси и России, подписанный в 1995 году. О его ликвидации или денонсации никто пока не заявлял. Что Россия будет одновременно в двух таможенных союзах?

Жарихин: Хороший вопрос. Мне также интересно, как Россия выйдет из этой ситуации. Ведь находиться в двух различных таможенных союзах с различными таможенными кодексами сложно, а то и невозможно. Но дело в том, что мы находимся в переходном периоде, и все конфликты в нем носят временный характер. Спор идет не о десятилетней перспективе. Ведь предполагается, что на следующем этапе интеграции будет создано единое экономическое пространство, где не будет пошлин. Поэтому сейчас спор идет о формате и механизме переходного периода.

Карбалевич: Каких шагов сейчас можно ожидать от официального Минска? Он будет проситься в Таможенный союз, поскольку без него рассчитывать на льготы при поставках нефти и газа не приходится? Как это можно сделать, сохранив лицо?

Силицкий: Если Беларуси не дают скидок на нефть и газ, то участвовать в этом российском геополитическом проекте нет смысла. А доступ на российский рынок Беларуси есть на основании договора о Союзном государстве. Кстати, доля Беларуси и Казахстана во внешней торговле России небольшая, несравнимая с долями ЕС или Китая. Поскольку ТС - это геополитический проект России, в котором она заинтересована, то Минск имеет большой ресурс маневрированием и влияния.

Карбалевич: Г-н Силицкий, вы говорите, что Беларусь ничего не теряет в этой ситуации. Но представьте, что с 1 июля Беларусь не присоединяется к ТС России и Казахстана, Москва заявит, что с этого момента белорусско-российский таможенный союз 1995 года прекращает свою деятельность, между Беларусью и Россией вводится полноценная таможенная граница, как, например, между Беларусью и Украиной. И Беларусь от этого ничего не потеряет?

Силицкий: Если события будут развиваться таким образом, то это будет означать, что Россия в одностороннем порядке денонсирует союзные договоренности с Беларусью. На такой шаг Россия никогда не пойдет.

Карбалевич: Какие вообще перспективы Таможенного союза? Все предыдущие интеграционные образования на постсоветском пространстве не показали своей эффективности, они так и не заработали в проектируемом формате. Что будет на этот раз?

Жарихин: Спор об энергоресурсах - это отражение более глубокой проблемы. Нынешний ТС - это аналог Союза угля и стали в Европе полувековой давности. Так почему, несмотря на противоречия, Россия и Казахстан договорились, а Беларусь - нет? Потому что у России и Казахстана похожие экономические модели, а в Беларуси она другая. И по мере интеграции это различие моделей все более вылезает на поверхность. И тут перед белорусским руководством встает вопрос: идти путем Северной Кореи, самоизолироваться, или приближать свою экономическую модель к тем странам, с которыми она интегрируется.

Карбалевич: Г-н Жарихин, а не кажется ли вам, что проблема не столько в различных экономических моделях в смысле доли государственного сектора, сколько в том, что Россия и Казахстан - страны-экспортеры энергоресурсов, а Беларусь - их импортер?

Жарихин: Действительно, эта обстоятельство создает проблему. Вот смотрите, Норвегия - абсолютно европейская страна, но она не является членом ЕС прежде всего потому, что она страна-экспортер энергоресурсов. Но Беларуси вступать в ТС со странами, которые имеют большие запасы энергоресурсов, очень выгодно.

Силицкий: Действительно, в Таможенный союз объединяются страны со схожими структурами экономики. У Беларуси единственный смысл создавать ТС со страной, которая имеет иную структуру и масштаб экономики, заключается в том, что ей гарантируются дешевые энергоносители и доступ на рынки этой страны.


"Radio Free Europe / Radio Liberty", США