Такой запрет для экспертов Центра обоснован недопустимостью возможного вмешательства в деятельность прокурора или лица, производящего дознание

Адвокаты раскритиковали соответствующий приказ Центра, а один из них уже обратился в Генпрокуратуру с запросом на предмет законности этого документа. В ФПА РФ полагают, что комментируемый приказ тормозит реализацию конституционных принципов равноправия и состязательности сторон в уголовном процессе.

Как стало известно «АГ», в адвокатском сообществе активно обсуждается приказ ФБУ «Российский федеральный центр судебной экспертизы» при Минюсте России № 150/1-1 от 9 сентября о недопустимости проведения в рамках гражданско-правовых договоров на платной основе экспертных исследований и экспертных консультаций в отношении объектов и материалов, которые являются предметом рассмотрения по уголовному делу.

Из документа следует, что запрет обоснован недопустимостью возможного вмешательства в деятельность прокурора или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела, ответственность за которое предусмотрена ст. 294 УК РФ.

В связи с этим п. 1 ведомственного распоряжения № 28-р от 8 сентября 2021 г. изложен в новой редакции: «В случае проведения консультации (исследования) в отношении исследуемых материалов (копий материалов), которые являются предметом рассмотрения по гражданскому, арбитражному или административному делу, заведующим структурных экспертных подразделений направлять ответственному за подписание договора должностному лицу вместе с проектом гражданско-правового договора также и уведомление, направленное в адрес органа (лица), в производстве которого находится дело. В уведомлении должны быть приведены полные данные по факту заключения договора и цели проводимых работ».

Приказ вводится в действие с 1 октября, до этой даты планируется выполнить все обязательства РФЦСЭ по заключенным ранее договорам об экспертных исследованиях и экспертных заключениях по уголовным делам.

В связи с появлением данного документа редакция «АГ» обратилась в Российский федеральный центр судебной экспертизы и Минюст России, однако оперативно получить их комментарии не удалось.

Между тем 13 сентября вице-президент Гильдии российских адвокатов, адвокат Евгений Корчаго, обратился в Генеральную прокуратуру с запросом относительно законности приказа. В этом документе (есть у «АГ») он, в частности, указал, что, исходя из системного анализа положений Конституции и УПК РФ, сторона защиты наделена правом обращаться в экспертные учреждения в целях проведения исследований, нацеленных на сбор доказательств по уголовным делам. «Издание такого приказа, тем более с такой мотивировкой, является прямым нарушением закона и нарушает конституционный принцип состязательности и равноправия сторон в уголовном судопроизводстве», – отмечено в обращении адвоката.

В комментарии «АГ» Евгений Корчаго сообщил, что такой документ существенно осложнит работу адвокатам: «Данный приказ блокирует получение защитниками экспертных заключений в серьезном госучреждении, ведь не секрет, что суды выказывают меньше доверия заключениям частных организаций, в которых не всегда можно найти экспертов высшей категории нужного профиля».

Комментируя появление приказа руководства РФЦСЭ, адвокат, управляющий партнер АБ «Правовой статус» Алексей Иванов отметил: в силу ст. 19 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности в РФ основаниями производства судебной экспертизы в государственном судебно-экспертном учреждении являются определение суда, постановления судьи, лица, производящего дознание, следователя. «Поэтому отношения, возникающие между сторонами при назначении и производстве судебной экспертизы в рамках уголовного судопроизводства, основаны не на гражданско-правовом договоре, а на соответствующем определении или постановлении должностных лиц. Следовательно, производство экспертизы по уголовному делу на основании гражданско-правовых договоров законом не предусмотрено», – пояснил он.

С другой стороны, по словам адвоката, запрет на проведение экспертных консультаций противоречит Конституции РФ в части реализации права на защиту, ст. 53, ч. 3 ст. 86 УПК РФ, п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре в части реализации прав защитника на сбор и приобщение доказательств по делу, а также ст. 37 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности, согласно которой государственные судебно-экспертные учреждения вправе взимать плату за производство судебной экспертизы в случаях, установленных процессуальным законодательством РФ, а также проводить на договорной основе экспертные исследования для граждан и юрлиц. «Поэтому запрет проведения экспертных исследований на договорной основе коснется в первую очередь адвокатов-защитников и отразится на реализации конституционного права на защиту», – предположил Алексей Иванов.

Он добавил, что сегодня просматривается тенденция монополизации органами обвинения и суда правомочий по предоставлению и оценке доказательств по уголовным делам, и защитников постепенно вытесняют за ее пределы. По его мнению, это неудивительно, поскольку, как указано в ст. 2 Закона о государственной судебно-экспертной деятельности, задачей государственной судебно-экспертной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, производящим дознание, следователям в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, но не адвокатам-защитникам или гражданам. В связи с этим Алексей Иванов полагает, что законодательство о государственной судебно-экспертной деятельности в РФ нуждается в реформировании.

По мнению адвоката МКА «Центрюрсервис» Ильи Прокофьева, сам приказ и мотивы его принятия вызывают, по меньшей мере, недоумение и отчасти возмущение, поскольку фактически запрет на проведение исследований и заключений в отношении объектов, которые являются предметами рассмотрения по уголовным делам, открыто говорит о том, что такие заключения, подготовленные по ходатайству и договору со стороной защиты, мешают органам предварительного следствия проводить расследование и устанавливать истину по делу. Он предположил, что сформулированная позиция РФЦСЭ была навязана и продиктована именно представителями органов предварительного следствия и дознания, которых никогда не устраивало, что защита с помощью заключений специалистов, рецензий и исследований пытается опровергнуть выводы экспертных заключений, проведенных по делу на основании постановления следователя (дознавателя) в ведомственных экспертных учреждениях, которые никогда не отличались своей независимостью и объективностью.

«Говорить о том, что приказ нарушает права участников уголовного судопроизводства, пожалуй, не стоит, поскольку, во-первых, существует большое количество иных экспертных учреждений, и заинтересованные лица не лишены возможности провести исследование или заключение в них, а, во-вторых, с учетом принципа свободы договора РФЦСЭ, действительно, вправе заключать договоры о проведении исследований и заключений с теми лицами и по той категории дел, по которым считают нужными. В любом случае даже если этот приказ с сомнительными формулировками будет в последствии отменен, то я уже не стал бы кому-либо советовать обращаться в данное экспертное учреждение, по крайней мере по уголовным делам, поскольку говорить о его независимости теперь явно не приходится», – подчеркнул Илья Прокофьев.

В свою очередь, вице-президент Палаты адвокатов Самарской области Дмитрий Тараборин считает, что приказ ФБУ РФЦСЭ Минюста России носит откровенно дискриминационный характер и является продолжением набирающего обороты тренда по максимальному урезанию возможностей стороны защиты в уголовном процессе, однако это инициатива едва ли принадлежит его подписанту.

«Технический прогресс регулярно обогащает юридическую науку новыми видами экспертных исследований, в результате чего заключение эксперта с каждым годом приобретает все большее значение в уголовном процессе, становясь краеугольным камнем доказательственной деятельности сторон, и, судя по накалу борьбы, развернутой председателем СК РФ за расширение полномочий своего ведомства в области производства судебной экспертизы, сомневаться в том, кто является основным бенефициаром этой чудесной во всех отношениях новеллы, не приходится, – предположил он. – Нас нисколько не должны смущать использованные в приказе нарочито нейтральные формулировки. Он направлен строго против стороны защиты в лице адвокатов, поскольку, как показывает практика, стороной гражданско-правового договора с учреждениями РФЦСЭ по исследованию объектов и материалов, являющихся предметом рассмотрения по уголовному делу, в 90% случаев выступают именно адвокаты».

По словам эксперта, вместе с тем обоснование необходимости издания такого приказа вызывает некоторые вопросы, ибо круг лиц, вмешательство в процессуальную деятельность которых, по мнению его автора, недопустимо, отчего-то ограничен прокурором и дознавателем. «Чем ему не угодили судьи и следователи, вопрос, видимо, риторический. Так или иначе, однако, в условиях, когда судебная система де-факто является частью правоохранительного блока и сама себя таковой воспринимает, опровержение даже самых ущербных доводов стороны обвинения является задачей более чем затруднительной. Что же говорить об опровержении доводов эксперта, который, согласно уголовно-процессуальному закону, заведомо признается судом объективным и беспристрастным участником, выводам которого зачастую придается заранее установленная сила», – заметил он.

Адвокат добавил, что сторона защиты и без того изрядно ограничена в своих возможностях по представлению в суд доказательств в виде экспертных исследований. Это связано хотя бы с тем, что адвокат не имеет доступа к оригиналам материалов уголовного дела или вещественным доказательствам и не может передать их кому бы то ни было для проведения исследования. «Более того, адвокат фактически безоружен перед произволом лица, производящего предварительное расследование, в случае необоснованного отказа в назначении экспертизы либо постановки дополнительных вопросов эксперту, поскольку с подачи КС РФ и ВС РФ такой отказ стало практически невозможно обжаловать в порядке ст. 125 УПК РФ. О каком вмешательстве может идти речь, если вопросы, о разрешении которых адвокат просит специалиста, не имеют никакого отношения к вопросам, поставленным на разрешение эксперта, а ответы на такие вопросы не вступают в противоречие с выводами, содержащимися в экспертном заключении? По своей сути приказ ФБУ РФЦСЭ Минюста России – это попытка репрессивного аппарата окончательно вышибить защитника из участия в уголовном процессе посредством проведения независимых экспертных исследований, и я не сильно удивлюсь, если в самое ближайшее время аналогичный запрет будет наложен и на деятельность частных экспертных учреждений», – заключил Дмитрий Тараборин.

В свою очередь советник ФПА Нвер Гаспарян отметил, что данный приказ тормозит реализацию конституционных принципов равноправия и состязательности сторон в уголовном процессе. «Граждане, как потерпевшие, так и обвиняемые, лишаются права обратиться за экспертными консультациями в Российский центр судебной экспертизы при Минюсте по расследуемым уголовным делам. Вызывает сожаление и аргументация самого решения: действия экспертов, дающих такие экспертные заключения и консультации, оцениваются как вмешательство в деятельность прокурора, следователя в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию уголовного дела, то есть как преступление, предусмотренное ст. 294 УК РФ. Между тем только конкуренция мнений экспертов и специалистов является гарантией объективного расследования и справедливого правосудия, следователь и суд для принятия обоснованного решения должны располагать разными точками зрения сведущих лиц», – полагает он.

По мнению Нвера Гаспаряна, эксперты (специалисты), дающие заключения, опровергающие следственное обвинение, не могут считаться правонарушителями. «Иной подход противоречит самой концепции уголовно-процессуального законодательства РФ, согласно которому состязательность сторон обвинения и защиты является его несущей опорой».

14 Сентября 2021, «АГ», Зинаида Павлова